А чему нас учат?
May. 3rd, 2011 01:05 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kenmaksИстория учит только тому, что ничему не учит.
Сейчас читаю поразительную книгу(точнее - 5 томов) просто эталонного история Теодора Момзена "История Рима" или "Римская история". Тем, кому нужна информация - можно и в википедии посмотреть(английской). Для того, чтобы незнакомому с книгой читателю понять всё суть происходящего, просто напишу: Теодор получил в 1902 году Нобелевскую премию с формулировкой «За монументальный труд „Римская история“». Расшифрую эту формулировку: одна книга этого человека стоит наравне с Киплингом, Шоу, Манном, Буниным, Голсуорси, Солженицыным, Пастернаком и проч. То есть если хотите узнать об Истории Рима от первейшего автора по этой теме. то настоятельно рекомендую к ознакомлению.
И так, от слов к делу. Вне сомнений, у автора поразительный талант к анализу. Настолько поразительный, что он проделал работу целого поколения историков. И оставил нам много пищи для размышлений.
Цитирую:
Когда руководящая роль в государстве принадлежит ограниченной группе знатных фамилии, то в минуты серьезной внешней опасности обнаруживаются в ней великие силы и великие таланты, но в мирные периоды такие государства управляются почти всегда близоруко и эгоистично, и в Риме в период глубокого мира руководящею, можно сказать, единственною мыслью правительства было сохранить приобретенные привилегии. Правительство старалось даже вести дела так, чтобы не было ни для кого случая выдвинуться какими-либо подвигами, так как это было лучшим способом избавить себя от необходимости делить власть с новым человеком.(кн. 4, гл.2).
Ничего не напоминает? Если вставить слово Россия за место слова Рим, то мы получим замечательную картину, более или менее отражающую нашу с вами реальность. Так что лучшая жизнь для россиян наступит только в минуты опасности, когда появятся таланты. А до этого будут сидеть ипинать хуи отдыхать. И да, нравы власть имущих не меняются тысячелетиями.
Продолжаю цитировать:
В Риме к этому времени определились и соперничали две политические партии: партия оптиматов, которая настаивала, чтo в государстве решающее значение должны иметь люди, лучшие и по своему знатному происхождению, и по своему экономическому положению, и партия популяров, которая требовала, чтобы главное влияние было признано за большею количественно частью граждан. В политическом отношении обе эти партии были равно ничтожны, ни та, ни другая не имели руководителя, способного охватить все вопросы государственной жизни, выяснить главные недуги государства и отыскать средства к их уврачеванию, и, в то время как государство явно шло к полному упадку, никто не понимал, что опасностью грозят не недостатки политической конституции, а социальные и экономические условия.
Используем предыдущий рецепт. У нас так же партии в политической жизни просто ничтожны: напоминают некрополь по уровню плюрализма.
Подобным же образом вскоре после этого (около 625 г.) [129 г.] народное собрание приняло постановление, что сенаторы при своем вступлении в сенат должны отдавать своего коня и отказываться таким образом от права голоса в восемнадцати всаднических центуриях.
По факту римские всадники - мажоры и олигархи, предприниматели. Т.е. при вступлении в должность сенатор лишал себя права заниматься предпринимательской деятельностью. Очень напоминает законное ограничение при гражданской службе.
Эти меры были направлены к эмансипации избирателей от засилья правящего сословия, и проводившая их партия могла видеть в них начало возрождения государства. Но на самом деле они нисколько не изменяли ничтожной и зависимой роли народного собрания, органа управления, которому по закону принадлежала верховная власть в Риме; напротив, лишь ярче выявили эту роль в глазах всех, кого это касалось и не касалось.
Расшифровываю. Законодатель и у нас надеялся на то, что власть денег обойдёт гражданскую службу и депутатские мандаты. Однако это не меняет роли депутатов.
Но эта борьба формального народного суверенитета против фактически существующего строя была в значительной мере одной видимостью. Партии сыпали громкими и трескучими фразами; но этих партий не видно и не слышно было в непосредственной практической работе.
Ничего не напоминает?
В течение всего VII в. [154—55 гг.] злободневным интересом и центром политической агитации были ежегодные выборы должностных лиц, а именно консулов и цензоров. Но лишь в редких отдельных случаях различные кандидатуры действительно воплощали противоположные политические принципы. В большинстве случаев избрание кандидата оставалось вопросом чисто персонального характера, а для хода общественных дел было совершенно безразлично, падет ли выбор на представителя рода Цецилиев или на представителя рода Корнелиев. Таким образом здесь не было того, что уравновешивало и смягчало бы зло, причиняемое партийной борьбой, — свободного и единодушного стремления народных масс к тому, что они признавали целесообразным. Тем не менее ко всему этому относились с терпимостью исключительно в интересах правящих клик с их мелкими интригами.
Ничто не ново под солнцем.
За немногими исключениями молодые люди, принадлежавшие к кругу правящих семей, устремлялись к политической карьере. В своем нетерпеливом и незрелом честолюбии они скоро стали добиваться своих целей более действенными средствами, чем полезная деятельность в интересах общественного блага. Связи с влиятельными лицами стали первым условием успеха на общественном поприще. Итак, политическая карьера начиналась теперь не в военном лагере, как раньше, а в приемных влиятельных людей. Прежде только клиенты и вольноотпущенники являлись к своему господину по утрам, чтобы приветствовать его при пробуждении и публично появляться в его свите; теперь так же стали поступать и новые знатные клиенты. Но чернь — тоже важный барин и требует для себя почета. Простонародье стало требовать, как своего права, чтобы будущий консул в каждом уличном оборванце признавал и чтил суверенный римский народ: каждый кандидат должен был во время своего «обхода» (ambitus) приветствовать по имени каждого избирателя и пожимать ему руку. Представители аристократии охотно шли на такое унизительное выпрашивание должностей. Ловкий кандидат низкопоклонничал не только во дворцах, но и на улицах и заискивал перед народной толпой, расточая улыбки, любезности, грубую или тонкую лесть.
Единственное отличие - иногда этих самых кандидатов никогда не видно. Зато развилась система дарений избирателям.
Требование реформ и демагогия использовались для приобретения популярности; эти приемы тем успешнее достигали цели, чем более они направлялись не на существо дела, а против отдельных лиц.
Медведев не зря является отлично знает частное римское право. В этом деле он АС!
Между безбородыми юнцами знатного происхождения вошло в обычай разыгрывать роль Катона, чтобы положить блестящее начало своей политической карьере. Со всей незрелой горячностью своего ребяческого красноречия они обрушивались на высокопоставленных, но непопулярных лиц, самовольно присваивая себе полномочия общественных обвинителей. Важное орудие уголовного правосудия и политической полиции превращалось в средство погони за должностями, и это терпели.
Замени Катона на Жириновского. Хотя следовало бы на Кони или Плевако. Единственное, чего боюсь: это мой путь.
Устройство великолепных народных увеселений или, что еще хуже, одно только обещание их уже давно стало как бы узаконенным условием для избрания в консулы (I, 767). А теперь стали просто покупать за деньги голоса избирателей; об этом свидетельствует изданное в 595 г. [159 г.] постановление, запрещавшее такого рода подкупы.
Худшее впереди, мои друзья.
Таким образом, существующий строй превращался из благодеяния для народа в несчастье для него. Правительство уже не осмеливалось в случае нужды распоряжаться достоянием и жизнью граждан для блага отечества. Римские граждане свыклись с опасным убеждением, что они по закону свободны от прямых налогов даже в виде займов, — после войны с Персеем от них больше не требовали никаких налогов. Правители предпочли развалить всю военную организацию Рима, лишь бы не принуждать граждан к ненавистной военной службе за морем. О том, каково приходилось отдельным должностным лицам, пытавшимся провести по всей строгости закона рекрутский набор, мы уже говорили.
По поводу службы: может и у нас те же причины? Хотя налоги требуют до сих пор)
В Риме того времени пагубным образом сочеталось двойное зло: с одной стороны, выродившаяся олигархия; с другой — еще неразвитая, но уже пораженная внутренним недугом демократия.
И было в России две высших касты: выродки и выкидыши. Да, вырождающаяся олигархо-мажория и недодемократия.
Судя по названиям этих партий, которые появляются впервые в этот период, можно думать, что первые — «оптиматы» — представляют волю аристократов, а «популяры» — волю народа. Но в действительности в тогдашнем Риме не было ни настоящей аристократии, ни истинной демократии. Обе партии в равной мере боролись за призраки и состояли только из фантазеров или лицемеров. Обе они были в равной мере заражены процессом политического разложения и фактически одинаково ничтожны. Обе они в силу необходимости были связаны с существующим порядком, так как у обеих отсутствовала всякая политическая мысль, не говоря уже о каком-либо политическом плане, выходящем за рамки существующего строя. Поэтому обе партии прекрасно уживались друг с другом, их цели и средства на каждом шагу совпадали. Переход от одной партии к другой означал не столько перемену политических убеждений, сколько перемену политической тактики.
А вот это просто поразительное сходство. Нет, бьющее в самый корень! Друзья, кому нужно написать годное политическое эссе, берите книгу в руки и заменяйте талантливо слова: гонорары обеспечены. Или это Я так мерзко шучу?
Но оптиматы и популяры начала VII века [сер. II в. до н. э.] были слишком необходимы друг другу и поэтому не могли вступить между собой в борьбу не на живот, а на смерть. Они не только не могли уничтожить друг друга, но даже если бы это и было в их силах, они не захотели бы этого. В результате политические и моральные устои республики все более и более расшатывались, республика быстро шла к полному разложению.
Теперь понимаете, почему эти партии ещё существуют?
Между этим сословием всадников, т. е., в сущности говоря, богатым купечеством, и правящим сенатом нередко происходили трения.
Как и писал выше, о сущности сословия всадников.
Однако незадолго до Гая Гракха был издан закон, признавший недопустимым совмещение звания сенатора со службой в коннице. Таким образом сенаторы были исключены из списков всадников, и сословие всадников в общем и целом можно было считать представителем финансовой аристократии в противоположность сенату, хотя младшие члены сенаторских семей, не вступавшие в сенат, продолжали по-прежнему и служить в гражданской коннице и называться всадниками. Преимущественно из этой аристократической сенаторской молодежи и впредь пополнялась гражданская конница в собственном смысле,т. е. 18 всаднических центурий, так как состав их определялся цензорами (I, 743).
PS. Простоте за кривое форматирование: какое есть.
Сейчас читаю поразительную книгу(точнее - 5 томов) просто эталонного история Теодора Момзена "История Рима" или "Римская история". Тем, кому нужна информация - можно и в википедии посмотреть(английской). Для того, чтобы незнакомому с книгой читателю понять всё суть происходящего, просто напишу: Теодор получил в 1902 году Нобелевскую премию с формулировкой «За монументальный труд „Римская история“». Расшифрую эту формулировку: одна книга этого человека стоит наравне с Киплингом, Шоу, Манном, Буниным, Голсуорси, Солженицыным, Пастернаком и проч. То есть если хотите узнать об Истории Рима от первейшего автора по этой теме. то настоятельно рекомендую к ознакомлению.
И так, от слов к делу. Вне сомнений, у автора поразительный талант к анализу. Настолько поразительный, что он проделал работу целого поколения историков. И оставил нам много пищи для размышлений.
Цитирую:
Когда руководящая роль в государстве принадлежит ограниченной группе знатных фамилии, то в минуты серьезной внешней опасности обнаруживаются в ней великие силы и великие таланты, но в мирные периоды такие государства управляются почти всегда близоруко и эгоистично, и в Риме в период глубокого мира руководящею, можно сказать, единственною мыслью правительства было сохранить приобретенные привилегии. Правительство старалось даже вести дела так, чтобы не было ни для кого случая выдвинуться какими-либо подвигами, так как это было лучшим способом избавить себя от необходимости делить власть с новым человеком.(кн. 4, гл.2).
Ничего не напоминает? Если вставить слово Россия за место слова Рим, то мы получим замечательную картину, более или менее отражающую нашу с вами реальность. Так что лучшая жизнь для россиян наступит только в минуты опасности, когда появятся таланты. А до этого будут сидеть и
Продолжаю цитировать:
В Риме к этому времени определились и соперничали две политические партии: партия оптиматов, которая настаивала, чтo в государстве решающее значение должны иметь люди, лучшие и по своему знатному происхождению, и по своему экономическому положению, и партия популяров, которая требовала, чтобы главное влияние было признано за большею количественно частью граждан. В политическом отношении обе эти партии были равно ничтожны, ни та, ни другая не имели руководителя, способного охватить все вопросы государственной жизни, выяснить главные недуги государства и отыскать средства к их уврачеванию, и, в то время как государство явно шло к полному упадку, никто не понимал, что опасностью грозят не недостатки политической конституции, а социальные и экономические условия.
Используем предыдущий рецепт. У нас так же партии в политической жизни просто ничтожны: напоминают некрополь по уровню плюрализма.
Подобным же образом вскоре после этого (около 625 г.) [129 г.] народное собрание приняло постановление, что сенаторы при своем вступлении в сенат должны отдавать своего коня и отказываться таким образом от права голоса в восемнадцати всаднических центуриях.
По факту римские всадники - мажоры и олигархи, предприниматели. Т.е. при вступлении в должность сенатор лишал себя права заниматься предпринимательской деятельностью. Очень напоминает законное ограничение при гражданской службе.
Эти меры были направлены к эмансипации избирателей от засилья правящего сословия, и проводившая их партия могла видеть в них начало возрождения государства. Но на самом деле они нисколько не изменяли ничтожной и зависимой роли народного собрания, органа управления, которому по закону принадлежала верховная власть в Риме; напротив, лишь ярче выявили эту роль в глазах всех, кого это касалось и не касалось.
Расшифровываю. Законодатель и у нас надеялся на то, что власть денег обойдёт гражданскую службу и депутатские мандаты. Однако это не меняет роли депутатов.
Но эта борьба формального народного суверенитета против фактически существующего строя была в значительной мере одной видимостью. Партии сыпали громкими и трескучими фразами; но этих партий не видно и не слышно было в непосредственной практической работе.
Ничего не напоминает?
В течение всего VII в. [154—55 гг.] злободневным интересом и центром политической агитации были ежегодные выборы должностных лиц, а именно консулов и цензоров. Но лишь в редких отдельных случаях различные кандидатуры действительно воплощали противоположные политические принципы. В большинстве случаев избрание кандидата оставалось вопросом чисто персонального характера, а для хода общественных дел было совершенно безразлично, падет ли выбор на представителя рода Цецилиев или на представителя рода Корнелиев. Таким образом здесь не было того, что уравновешивало и смягчало бы зло, причиняемое партийной борьбой, — свободного и единодушного стремления народных масс к тому, что они признавали целесообразным. Тем не менее ко всему этому относились с терпимостью исключительно в интересах правящих клик с их мелкими интригами.
Ничто не ново под солнцем.
За немногими исключениями молодые люди, принадлежавшие к кругу правящих семей, устремлялись к политической карьере. В своем нетерпеливом и незрелом честолюбии они скоро стали добиваться своих целей более действенными средствами, чем полезная деятельность в интересах общественного блага. Связи с влиятельными лицами стали первым условием успеха на общественном поприще. Итак, политическая карьера начиналась теперь не в военном лагере, как раньше, а в приемных влиятельных людей. Прежде только клиенты и вольноотпущенники являлись к своему господину по утрам, чтобы приветствовать его при пробуждении и публично появляться в его свите; теперь так же стали поступать и новые знатные клиенты. Но чернь — тоже важный барин и требует для себя почета. Простонародье стало требовать, как своего права, чтобы будущий консул в каждом уличном оборванце признавал и чтил суверенный римский народ: каждый кандидат должен был во время своего «обхода» (ambitus) приветствовать по имени каждого избирателя и пожимать ему руку. Представители аристократии охотно шли на такое унизительное выпрашивание должностей. Ловкий кандидат низкопоклонничал не только во дворцах, но и на улицах и заискивал перед народной толпой, расточая улыбки, любезности, грубую или тонкую лесть.
Единственное отличие - иногда этих самых кандидатов никогда не видно. Зато развилась система дарений избирателям.
Требование реформ и демагогия использовались для приобретения популярности; эти приемы тем успешнее достигали цели, чем более они направлялись не на существо дела, а против отдельных лиц.
Медведев не зря является отлично знает частное римское право. В этом деле он АС!
Между безбородыми юнцами знатного происхождения вошло в обычай разыгрывать роль Катона, чтобы положить блестящее начало своей политической карьере. Со всей незрелой горячностью своего ребяческого красноречия они обрушивались на высокопоставленных, но непопулярных лиц, самовольно присваивая себе полномочия общественных обвинителей. Важное орудие уголовного правосудия и политической полиции превращалось в средство погони за должностями, и это терпели.
Замени Катона на Жириновского. Хотя следовало бы на Кони или Плевако. Единственное, чего боюсь: это мой путь.
Устройство великолепных народных увеселений или, что еще хуже, одно только обещание их уже давно стало как бы узаконенным условием для избрания в консулы (I, 767). А теперь стали просто покупать за деньги голоса избирателей; об этом свидетельствует изданное в 595 г. [159 г.] постановление, запрещавшее такого рода подкупы.
Худшее впереди, мои друзья.
Таким образом, существующий строй превращался из благодеяния для народа в несчастье для него. Правительство уже не осмеливалось в случае нужды распоряжаться достоянием и жизнью граждан для блага отечества. Римские граждане свыклись с опасным убеждением, что они по закону свободны от прямых налогов даже в виде займов, — после войны с Персеем от них больше не требовали никаких налогов. Правители предпочли развалить всю военную организацию Рима, лишь бы не принуждать граждан к ненавистной военной службе за морем. О том, каково приходилось отдельным должностным лицам, пытавшимся провести по всей строгости закона рекрутский набор, мы уже говорили.
По поводу службы: может и у нас те же причины? Хотя налоги требуют до сих пор)
В Риме того времени пагубным образом сочеталось двойное зло: с одной стороны, выродившаяся олигархия; с другой — еще неразвитая, но уже пораженная внутренним недугом демократия.
И было в России две высших касты: выродки и выкидыши. Да, вырождающаяся олигархо-мажория и недодемократия.
Судя по названиям этих партий, которые появляются впервые в этот период, можно думать, что первые — «оптиматы» — представляют волю аристократов, а «популяры» — волю народа. Но в действительности в тогдашнем Риме не было ни настоящей аристократии, ни истинной демократии. Обе партии в равной мере боролись за призраки и состояли только из фантазеров или лицемеров. Обе они были в равной мере заражены процессом политического разложения и фактически одинаково ничтожны. Обе они в силу необходимости были связаны с существующим порядком, так как у обеих отсутствовала всякая политическая мысль, не говоря уже о каком-либо политическом плане, выходящем за рамки существующего строя. Поэтому обе партии прекрасно уживались друг с другом, их цели и средства на каждом шагу совпадали. Переход от одной партии к другой означал не столько перемену политических убеждений, сколько перемену политической тактики.
А вот это просто поразительное сходство. Нет, бьющее в самый корень! Друзья, кому нужно написать годное политическое эссе, берите книгу в руки и заменяйте талантливо слова: гонорары обеспечены. Или это Я так мерзко шучу?
Но оптиматы и популяры начала VII века [сер. II в. до н. э.] были слишком необходимы друг другу и поэтому не могли вступить между собой в борьбу не на живот, а на смерть. Они не только не могли уничтожить друг друга, но даже если бы это и было в их силах, они не захотели бы этого. В результате политические и моральные устои республики все более и более расшатывались, республика быстро шла к полному разложению.
Теперь понимаете, почему эти партии ещё существуют?
Между этим сословием всадников, т. е., в сущности говоря, богатым купечеством, и правящим сенатом нередко происходили трения.
Как и писал выше, о сущности сословия всадников.
Между родовой знатью и теми, кто достиг высокого положения путем богатства, существовал естественный антагонизм. Люди, управлявшие государством, в особенности лучшие среди них, чуждались спекуляций, люди же, занятые денежными делами, были равнодушны к политическим вопросам и партийной склоке.
Прошу заметить, что эта ситуация похожа на отношения служащих и депутатов с олигархической кликой.
Это название первоначально обозначало только тех, кто служил в гражданской коннице; постепенно оно было перенесено, — по крайней мере в общепринятом словоупотреблении, — на всех тех, кто владел имуществом стоимостью не менее 400 000 сестерций и поэтому обычно был обязан нести кавалерийскую службу. Следовательно, оно обнимало все высшее римское общество, как сенатскую, так и несенатскую знать.
О состоянии всадников. То есть это была экономическая элита.
Однако незадолго до Гая Гракха был издан закон, признавший недопустимым совмещение звания сенатора со службой в коннице. Таким образом сенаторы были исключены из списков всадников, и сословие всадников в общем и целом можно было считать представителем финансовой аристократии в противоположность сенату, хотя младшие члены сенаторских семей, не вступавшие в сенат, продолжали по-прежнему и служить в гражданской коннице и называться всадниками. Преимущественно из этой аристократической сенаторской молодежи и впредь пополнялась гражданская конница в собственном смысле,
И вот ради чего затеял всю это вакханалию мыслей. Не смотря на запрет сенаторам самим заниматься прибыльными делами, они просто назначали всадниками своих потомков. Но так как они патер фамилияс, т.е. глава семейства, то по факту всеми гражданскими правами сыновей-всадников заправляли отцы-сенаторы. Де-юре независимость была обеспечена. В реальности же всё осталось прежним. Очень напоминает ситуацию, когда дети губернаторов и депутатов являются учредителями к 18 годам не одного десятка предприятий каждый. В реальности они никакой предпринимательской деятельностью не занимаются, а прожигают жизнь. Потому имею подозрение, что в Риме тогда армия развалилась из-за того, что офицеры-всадники прожигали жизнь в городе.
Да, это простой вывод по аналогии. Но это заставляет задуматься над тем, что люди нового практически не придумывают, а просто используют старые ментальные конструкции, адаптируя их к современным условиям.
PS. Простоте за кривое форматирование: какое есть.
no subject
Date: 2011-05-03 07:40 am (UTC)Хотя раз пришли к выводу, что республики наши по этим социальным конструкциям не отличаются, то... вполне справедливо и вышесказанное.
Единственное, что отличается их республику от нашей: у нас отсутствует право.